Федотова Н.П.
ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ И РЕГИСТРАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ЗДОРОВЬЯ ЧЕЛОВЕКА
Дальневосточный федеральный университет
В государствах участниках Содружества Независимых Государств насильственных преступлений против личности в общем числе зарегистрированных преступлений составляет 2-4 %. В структуре насильственных преступлений против личности произошли следующие изменения: удельный вес умышленных убийств снизился с 32 до 29 %, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью - увеличилось с 57 % до 60 % (с 2005 г. по 2008 г.). В 2008 число выявленных правоохранительными органами лиц умышленно причинивших тяжкий вред здоровью человека в целом по СНГ превысило 46 тыс. человек. Среди выявленных лиц, принесших умышленно тяжкий вред здоровью, доля совершивших это преступление в группе состоявшей из двух и более лиц, в среднем по СНГ снизилось с 16 % в 2005 г. до 12 % в 2008.
По имеющимся данным, рецидив за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в 2008 году в России составил 16 %. Осужденным, причинившим тяжкий вред здоровью без отягощающих обстоятельств, в большинстве случаев применялось наказание, не связанное с изоляцией от общества. Средний срок лишения свободы назначается судьями за это преступление в 2005 году составил 3,1 года, в 2008 году - 3 года (УК РФ предусматривает за него лишением свободы на срок от 2 до 8 лет). В отношении 64 % (в 2005 г. – 49%) несовершеннолетних, осужденных за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью применялось лишение свободы со средним сроком в 4,5 года (в 2003 – 4,6). В 2008 году условное осуждение суды применяли в отношении 36 % осужденных за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (в 2005 в отношении 31 %) [1, c.97-101].
Таким образом, в России наблюдается рост числа лиц, причинивших тяжкий вред здоровью граждан, и совершенно не соответствующая этой тенденция «либерализации» судебной практики: снижение числа приговоров к реальному лишению свободы и увеличению в 2,5 раза условных мер наказания [2, c.34-38; 3, с. 2-10].
Российская уголовная политика отличается своей гуманностью в большей мере по отношению к лицам, совершившим криминальное насилие, а не предупреждает это насилие. Вместе с тем принцип гуманизма не должен доминировать над иными принципами уголовного права – прежде всего над принципом справедливости (ст.6 УК РФ).
Преступления против здоровья человека, предусмотренные ст.111-115, ст.117-118, 121, ч.2-4 ст.122, ч.3 ст. 123 и ст. 124 УК РФ, относятся к категории преступлений с так называемым материальным составом, требующим наступления общественно опасных последствий в виде определенного вреда здоровью – легкого, средней тяжести или тяжкого. Каков объект преступлений против здоровья? В уголовном праве под здоровьем как объектом соответствующих преступлений следует считать психофизиологическое состояние человека к началу посягательства.
Что понимается под вредом здоровью? Казалось бы, вывод сделать нетрудно. Вредом здоровью нужно считать нарушение психофизиологического состояния человека. В то же время нормативная дефиниция вреда другая и определяется она в Правилах определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека установленных постановлением Правительства РФ 17 августа 2007 года, № 522 п.2. Таким образом, преступления против здоровья – это предусмотренное законом общественно-опасное деяние, посягающее на психофизическое состояние человека [4, c.38-46; 5, с. 31-37].
Вот почему в целях целесообразного и правильного применения закона принципиальное значение приобретает формулирование четкого понятия «вред здоровью» с обязательным указанием критериев на законодательном уровне. К сожалению, действующий УК РФ до сих пор, несмотря на призывы со стороны теоретиков и практических работников, не предлагает законодательной дефиниции указанного правового феномена, что делает его продуктом ведомственных нормативно-правовых актов [6, c.108-109], что по нашему мнению, является существенным дефектом юридической конструкции составов преступлений против здоровья человека. В рамках проблемы квалификации преступлений против здоровья человека следует указать на оценочность политики «вред здоровью». В уголовном праве выделяют три вреда здоровью: тяжкий, средней тяжести и легкий. Чем они отличаются? Критериев довольно много.
Во-первых, критерий опасности. Вред здоровью опасный для жизни отнесен к тяжкому, а не опасный для жизни – к средней тяжести.
Во-вторых, критерий анатомо-патологический. Исключительно к тяжкому вреду здоровью законом отнесены потери зрения, речи, слуха, органа, утрата органом его функции. Все они определены в Медицинских правилах.
В-третьих, критерий физиологический. По нему оказалось возможным отнести к тяжкому вреду прерывание беременности.
В четвертых, критерий биологический. Он различается по видам заболеваний и его длительности.
В-пятых, критерий эстетический. Он дал возможность отнести к тяжкому вреду неизгладимое обезображивание лица.
В-шестых, критерий трудоспособности. Он привел к отнесению стойкой утраты общей трудоспособности:
- значительной, не менее чем на одну треть, - к тяжкому вреду здоровья;
-значительной, менее, чем на одну треть, - к вреду здоровья средней тяжести;
-незначительной – к легкому вреду здоровью [7, c.32-34].
В-седьмых, полная утрата профессиональной трудоспособности относится к тяжкому вреду здоровью.
Интересно, что Медицинские критерии не расцениваются как причинение вреда здоровью венерической болезнью (ст.121 УК РФ). Последнее странно, ибо заболевание имеется, а длительность его нередко значительна. Кроме того, представляется, в уголовном законе нельзя оперировать понятиями, не поддающимися точному определению, поскольку их толкование и применение может привести к нарушению принципа законности, заключенного в ст. 3 УК РФ. Поэтому целесообразно, на наш взгляд, такие оценочные понятие, как «особо тяжкие», «издевательства и мучения» из числа квалифицированных признаков преступлений против здоровья, исключить до тех пор, пока законодатель не в состоянии определить их в самом законе, как это сделано применительно к понятию «пытки» к ст.117 УК РФ.
Возникают проблемы квалификации преступлений и при использовании таких понятий как «группа лиц по предварительному сговору» и «организованная группа». Законодатель частично пытался решить проблему принятием Федерального закона от 3 ноября 2009 г. № 245 ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 уголовно-процессуального кодекса Российской федерации»[8].
Видимо единый преступный результат выступает в качестве последствия взаимодействия нескольких лиц, участвующих в совершении преступления. Это положение означает, что участники посягательства, совершая взаимодополняющие действия, способствуют достижению общего для каждого участника объективного преступного результата [9, c.8-10].
При этом следует отметить, что таковая общность преступного результата, конечно, не исключает необходимости установления каждого из участников в совместно совершенном преступлении, но при этом возможно изменение уголовного закона ст. 33 УК РФ ч.2 следующего содержания: «Лица, входящие в состав организованной группы или преступного сообщества, вне зависимости от выполненной в них роли, признаются соисполнителями преступления, для совершения которого создана организованная группа или преступное сообщество» [10, c.304].
В любом случае необходимо выработать объективные критерии, применяемые при конкретизации норм с оценочными понятиями. Следует признать вывод о том, что наилучшим приемом создания уголовного закона является смешанный, формально-оценочный (конструктивный) прием, при котором в общей норме формируется обобщающая абстракция (понятия, содержания, умозаключения), а в специально созданный казуистическом приемом, указывает особенности состава преступления. При таком подходе не исключается и декриминализации деяний, например, ч. 2 ст. 112 УК РФ за счет квалифицирующего признака «по мотиву ненависти либо вражды в отношении социальной группы и (или) ее представителем по признакам национальности, расы, идеологической, политической или иной принадлежности».
По нашему мнению, возможно исключение из ч. 2 ст.112 п «е», а п. «а» ч.2 ст.282 УК РФ следует изложить в следующей редакции: «с применением насилия, повлекшего умышленного причинение физической боли, легкого либо средней тяжести вреда здоровью, а равно с угрозой такого либо более опасного насилия». При этом санкцию ч. 2 ст.282 УК РФ целесообразно сделать более строгой, предусмотрев в ней наказание в виде лишения свободы на срок от двух до семи лет. В то же время перспектива возвратного права в сфере уголовного законодательства потребует наделение потерпевшего более широкими полномочиями в части назначения виновному наказания. Более этого в УК РФ придется сформировать положение об уголовно-правовом интересе потерпевшего применительно к назначению наказания, предусматривающее возможность денежного (имущественного) взыская в его пользу в обмен на свободу (освобождение от реального наказания в виде лишения свободы) виновного.
В настоящее время интерес потерпевшего ограничен лишь вопросами гражданского иска, и не является уголовно-правовым [11, c.75-76; 12, с. 107].
Данная проблематика особо внимательно отражена в постановлении № 17 Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. «О практике применения судьями норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве». Пункт 32 постановления указывает, что по делам публичного и частно-публичного обвинения в соответствии со ст. 76 УК РФ о преступлениях небольшой и средней тяжести обязательным условием для прекращения уголовного деяния является совершение обвиняемым преступления впервые, заявление потерпевшего о примирении с обвиняемым, а также то, что причиненный вред был заглажен. Принимая решение, необходимо оценить, соответствует ли это целям и задачам защиты прав и законных интересов личности и отвечает ли требованиям справедливости и целям правосудия [13, с. 2-8].
Обобщение судебной практики по делам об угрозе убийством или причинения тяжкого вреда здоровья показало, что в последние годы рассматриваемые преступления совершаются с применением оружия группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, а поэтому предлагается предусмотреть в соответствующих нормах перечисленные квалифицирующие признаки. По российскому уголовному праву орудие и средства, которыми применяются при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, не имеют значения для квалификации действий виновного. Тем не менее, применение холодного или огнестрельного оружия говорит о большой общественной опасности совершенного посягательства и самого субъекта, а, следовательно, и мера соответствующего наказания должна быть большой.
Проведение З.М. Гусейновой исследование показало, что оружие, а также иные предметы используемы в качестве оружия, применялись в 80 % случаев при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью [14, с. 104-105]. В связи с этим, предлагается дополнить ст.119 УК РФ квалифицирующим признаком « с применением оружия». Это связано с тем, что одним из важных правовых аспектов профилактики преступлений против жизни и здоровья, связанной с повышенной опасностью оружия, с помощью которого совершаются рассматриваемые преступления, и необходимостью совершенствования законодательства в сфере борьбы с оборотом оружия.
Дискуссионным является вопрос об уголовно-правовой оценке причиненного вреда здоровью с согласия жертвы. В конце ХХ века Н.С.Таганцев определил критерии преступного и непреступного посягательства на здоровье, исходя из нравственной и физической направленности деяния [15, с. 184].
В советский период уголовно-правовая оценка причинения вреда здоровью ставилась в зависимость от степени тяжести телесных повреждений и способов их причинения. В частности А.А. Жижиненко, И.Я Казаченко говорили о правомерности причинения вреда здоровью с согласия потерпевшего [16, с. 35; 17, с.112]. А.А. Пиотовский, Н.И.Загородников, А.Н. Красиков, напротив решение вопроса об уголовной ответственности за причинение тяжких повреждений ставили в зависимость от способа его причинения, социальной полезности и цели деяния [18, с. 273; 19, с. 24; 20, с. 57].
Выступая за необходимость введения в УК РФ привилегированного убийства с согласия потерпевшего, считаем обоснованным дифференциацию уголовной ответственности посредством закрепления в законе нормы ст.113 «причинение тяжких или средней тяжести вреда здоровью по волеизъявлению потерпевшего следующего содержания: «Умышленное причинение тяжкого средней тяжести вреда с согласия потерпевшего на причинения такого вреда, - наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на тот же срок» [21, с. 374]. Предлагаемая норма позволила бы более детально подходить к анализу причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, обусловленного согласием потерпевшего и признавать преступным причинение легкого вреда здоровью и побоев с согласия жертвы.
Проблема социально-правовой оценки принципа субъективного вменения в современном российском уголовном праве. Некоторые ученые придают ему основополагающее значение, толкуя его в традиционном смысле как исключение возможности объективного вменения [22, с. 16; 23, с. 41-43].
Другие оспаривают универсальность положения о субъективном вменении и высказываются за ревизию господствующего в науке уголовного права взгляда на недопустимость объективного вменения, поскольку, по их мнению, «существования объективного вменения это настолько серьезная проблема, свойственная нашей правовой системе, которая не может быть решена путем выполнения предписаний закона» [24, с. 26; 25 с. 11].
Представляется, что ни для отказа от принципа субъективного вменения, ни для ревизии нет никаких оснований, хотя наличие в нем элементов объективного вменения - это реальность, которую нельзя игнорировать. А задача состоит в том, чтобы определить допустимые границы объективного вменения, не поколебав при этом субъективного вменения как принципа уголовного права. И противоречивость судебной практики свидетельствует о правильности данного теоретического вывода [26, с. 216-220; 27, с.125-134; с. 28, с. 12-13 ].
В ч.4 ст.111 УК РФ содержится сложный для уяснения состав преступления с двумя формами вины: умыслом по отношению к причинению тяжкого вреда здоровью и неосторожностью по отношению к смертельному исходу. Немаловажную роль сыграло то, что в уголовном законе появилось норма о преступлениях с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ). Само явление, существовало в жизни, но трактовалось в литературе по-разному, вплоть до полного отрицания. Сочетание умысла и неосторожности в одном преступлении называлось «сложной» или «смешанной» формой вины. Конституция ч. 4 ст.111 УК РФ как бы обозначает два деяния с материальным составом: умышленным причинением тяжкого вреда здоровью (первое последствие) и неосторожное причинение смерти (второе последствие). В то же время это единое преступление. Наличие двух последствий разного рода позволяет охарактеризовать его как двухобъектное. Объектами его являются здоровье и жизнь человека. В связи с этим возникает вопрос: почему данный состав входит в группу преступлений против здоровья, а не против жизни? Такое решение отвечает требованиям системности. К тому же в силу статьи 27 УК РФ преступление с двумя формами вины «в целом признается совершенным умышленно», а умысел в составе преступления, закрепленного в ч.4 ст.111 УК РФ, относится к причинению вреда именно здоровью.
Отграничение рассматриваемого преступления от смежных составов (в силу его двухобъектности) проводится по двум направлениям: во-первых, от убийства как умышленного преступления (ст.105-108 УК); во-вторых, от причинения смерти по неосторожности (ст.109 УК РФ). Разграничение данных составов преступлений может быть приведено только по субъективной стороне. Принцип субъективного вменения, принятый в российском уголовном праве играет важнейшую роль в этом вопросе. По смыслу уголовного закона при убийстве умысел виновного направлен на лишение жизни потерпевшего, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, - на причинение тяжкого вреда здоровью. Однако установить содержание и направленность умысла виновного можно на основе тщательного анализа действий виновного и всей ситуации преступления, т.е. признаков объективной стороны.
Меньше проблем возникает при отграничении ч. 4 ст.111 УК РФ от ст. 109 УК РФ. Сходство этих составов преступлений определяются тремя моментами: а) смерть потерпевшего б) наличие причинной связи между действиями (бездействиями) и смертельным исходом; в) неосторожность по отношению к смерти потерпевшего. Различие состоит в психическом отношении к причинению тяжкого вреда здоровью как к промежуточному результату. В первом случае это – умысел (прямой или косвенный, а также не конкретизированный по отношению к размеру вреда здоровью). Во втором случае – отсутствие умысла по причинам легкого или средней тяжести вреда здоровью.
Использование законодателем конструкции двойной формы вины, при котором преступление в целом признается умышленным (ст. 27 УК РФ), подчеркивает его особую высокую опасность. В учебной литературе данный состав преступления в отличие от квалифицированного и особо квалифицированного стали называть «сверхквалифицированным» [29, с. 13].
Причинение столь тяжкого последствия (смерти человека) не может рассматриваься как некая добавка к деянию, предусмотренному в ч. 1-3 ст. 111 УК РФ. Это обстоятельство значительно поднимает степень тяжести преступления, приравнивая его к убийству. Возможно, при дальнейшем совершенствовании системы УК РФ данное преступление будет выделено в самостоятельный состав [30, с. 14-20].
Традиционная практика поглощения физического насилия неосторожными преступлениями против жизни и здоровья неприемлема еще и потому, что этим создается неоправданно большой разрыв в наказуемости, главным образом между ст. 109 и ч. 4 ст.111 УК РФ, который предусматривает случай, тесно граничащий с причинением смерти по неосторожности в результате менее опасного насилия [31, с. 446].
Санкции ч.4. ст.111 УК РФ предусматривают наказание в виде лишения свободы на срок от 5 лет до 15 лет (особо тяжкие преступления, тогда как максимальный срок санкций в ч.1 ст.109 УК РФ – 2 года лишения свободы (преступления небольшой тяжести). При наступлении смерти одного человека санкция ч.4 ст.111 УК РФ завышена, а смерти двух и более лиц, наоборот – занижена.
Гуманизация уголовной политики, являющаяся одной из основных направлений развития современного российского законодательства, стала основой для внесений изменений в УК РФ, которые тем или иным образом смягчают ответственность за ряд неосторожных преступлений против здоровья человека. Особое внимание обращают на себя декриминализации неосторожного причинения средней тяжести вреда здоровью, ведь речь идет о посягательстве на важнейший и приоритетный объект правовой охраны, в то время, как акт посягательства на собственность в виде неосторожного повреждения имущества (в крупном размере) считается преступлением, за которое возможно лишение свободы виновного. И, несмотря на то, что умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью считается преступлением средней тяжести, а умышленное повреждение или уничтожение имущества с причинением значительного ущерба - небольшой тяжести, и в случае его совершения по неосторожности. Еще сложнее оправдать такие решения законодателей в декриминализации, если иметь в виду представление о характере и тяжести тех последствий, при наступлении которых степень вреда, причиненного здоровью потерпевшего, будут считаться средней, а также подсчитать связанные с этим убытки. Подобные деяния в настоящее время считаются лишь административными правонарушениями и то только в случаях нарушения правил дорожного движения и правил эксплуатации транспортного средства.
Имеются разночтения в трактовке некоторых признаков составов группы преступлений, объектом которых является вред причиненных человеческому здоровью [32, с. 25-30]. Например, в статье 121 УК РФ речь идет только о венерических заболеваниях, а отыскать где-либо их исчерпывающий перечень практически невозможно. Поэтому некоторые авторы необоснованно сужают или расширяют круг венерических заболеваний, что зачастую ведет к смешению таких различных понятий, как «венерические заболевания» и «заболевания, передающиеся половым путем». До сих пор в литературе встречается разногласия по поводу субъективной стороны преступлений, описанных в статье 121 и 122 УК РФ, которые, по мнению некоторых авторов, могут выражаться лишь в форме умысла. В подтверждении своей точки зрения они ссылаются на ч.2 ст.24 УК РФ, хотя в соответствии с этой нормой, в отсутствии указания на неосторожность, форма вины будет зависеть от характеристики конкретного состава и может быть только умышленной (например в ч.1.1 ст. 122 УК), только неосторожной (например, ч.4, ст.122 УК РФ) или умышленной и неосторожной (например, части 4, ст.122 УК). Эти и другие разногласия, на наш взгляд, отражают потребность в разработке Пленумом Верховного Суда постановления, разделяющего некоторые аспекты применения законодательства об ответственности за посягательства на здоровье человека [33, с. 71-77; 34, с. 45-48].
Резкий скачок развития медикобиологических наук с расширением возможностей медицинского вмешательства в наиболее серьезные и малоизученные системы человеческого организма на фоне коммерциализации сферы медицинского обслуживания, значительно опережает правовую эволюцию, особенно в сфере уголовного законодательства. В связи с этим давно назрела необходимость в дополнительной (в том числе уголовно-правовой) защите пациентов и введение в УК РФ норм, предусматривающих ответственность за такие деяния, как незаконное экспериментирование на людях, незаконное вмешательство в геном человека и т.п. Подобные действия не только напрямую угрожают жизни и здоровью конкретного лица, но и всему обществу, а круг имеющихся в главе 16 УК РФ составов «поставленных в опасность на этом фоне выглядит крайне скромно». Виктимизация и виктимогенность – способность явлений и процессов оказывать вредоносное воздействие, увеличивая виктимность, являются составным элементом более общего процесса – криминализации общественных отношений [35, с. 31-34].
Для успешного противодействия деяния, объектом которых является здоровье человека, законодателям следует существенно модернизировать систему норм главы 16 УК РФ путем ее актуализации, устранения упущений и противоречий.
Литература:
1. Дьяченко А., Колоскова И. Насильственные преступления против личности в государствах-участниках Содружества Независимых государств в 2005-2008 г. и в первом полугодии 2009: статистический анализ // Уголовное право, 2009, № 6. с.97-101.
2. Корецкий Д., Стешич Е. Европейские стандарты и российская криминальная действительность. // законность 2006, № 1, С.34-38.
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 года «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011, № 4, С.2-10.
4. Кругликов Л. Тяжкие последствия в уголовном праве: объективные и субъективные признаки. // Уголовное право, 2010, № 5, С.38-46.
5. Благов Е.В. Преступления против личности. Лекции. – М.: «Юрлитинформ», 2010. С.31-37.
6. Десять лет Уголовному кодексу Российской Федерации: достоинство и недостатки. // Государство и право, 2006, № 10, С.108-109.
7. Благов Е.В. Преступление против личности. С.32-34.
8. Собрание законодательства Российской Федерации. 2009, № 45. СТ.5263
9. Безбородов Д. О понятии «общий результат» в совместно современном преступлении». // Уголовное право. 2006., № 6, С. 8-10.
10. Агапов П.В. Проблемы противодействия организованной преступной деятельности. М.: «Юрлитинформ», 2010, С. 304.
11. Камнев В.Н. Квалификация умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью, совершенного по мотивам ненависти или вражды. // Закон и право, 2011, № 4, С.75-76.
12. Жариков Ю.С. Уголовно-правовое отношение и его роль в охране законности уголовно-правового регулирования. // Современное право, 2010, № 3, С.107.
13. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010, № 9. С.2-8.
14. Гусейнова З.М. Угроза убийством или причинение тяжкого вреда или причинение тяжкого вреда здоровью: криминологический анализ. // «Черные дыры» в российском законодательстве, 2010, № 2, С.104-105.
15. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: В 2 Т., Т.1. С.184.
16. Жижиленко А.А. Преступления против личности. М-Л, 1927, С.35.
17. Казаченко И.Я. Санкции за преступления против жизни и здоровья. Томск, 1987, С.112.
18. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. – М.: 1961, С.273.
19. Загородников Н.А. Преступления против здоровья. – М., 1919, С.24.
20. Красиков А.Н. Сущность и согласие потерпевшего по советскому уголовному праву. – Саратов, 1976. С.57.
21. Сидоренко Э.Л. пределы уголовной ответственности за преступление против жизни против здоровья, совершенные с согласия потерпевшего. // Российский криминологический взгляд, 2011, № 1, с.371-376.
22. Якунин В.А. Субъективное вменения и его уголовно-правовое значение. – Тольяти, 1998, С.16.
23. Мальцов В.В. Принцип вины в уголовном законодательстве. // Уголовное право. 2003, № 3. С.41-43.
24. Лунеев В.В. Субъективные вменения. // Уголовное право: новые идеи. М.1994. С. 26;
25. Язовских Ю.А. Проблемы вменения российского уголовного права. // Автореф…канд.юрид.наук. – Екатеринбург, 1998. С.11.
26. Рарог А.И. Учение о вине в современной российской науке уголовного права: состояние и перспективы развития. // Российский криминологический взгляд, 2009, №4, С.216-220.
27. Бовсун Н.В., Веклеенко С.В., Фоткуллина М.Б. Объективность и целесообразность некоторых форм виновного вменения в уголовном праве. // Правоведение. 2006. № 4, С.125-134.
28. Бюллетень Верховного суда РФ, 2008, №10, С.12-13.
29. Маршакова Н.Н. Преступление против личности (в схемах и определениях): Учебн. пособие. – Н. Новгород, 2008, С.13.
30. Борзенков Г. Как применять ч. 4 ст. 111 УК РФ // Уголовное право, 2009, № 5, С.14-20.
31. Шарапов Р.Д. Преступное насилие. – М.: Из-во «Юрлитинформ», 2009. С.446.
32. Смирнов Р.Ю. Особенности законодательной регламентации преступлений против здоровья человека в УК РФ. // Следователь, 2009, № 4, С.25-30.
33. Сабитов Т. Принцип виновной ответственности. // Уголовное право, 2010, № 5, С.71-77.
34. Попов И. Указание в диспозиции уголовно-правовой нормы на форму вины. // Уголовное право 2009, № 6, С.45-48.
35. Алексеева А.П. Преступность в сфере профессионального спорта: виктимологический аспект. // Новая правовая жизнь, 2009, № 2, С.31-34.