Рейтинг пользователей: / 2
ХудшийЛучший 

УДК 303.022

Волкова А.В.

ПОЛИТИКО-АКСИОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД КАК СТРАТЕГИЯ АНАЛИЗА ПУБЛИЧНОЙ ПОЛИТИКИ

Санкт-Петербургский государственный университет

 

В данном докладе рассматривается возможность применения политико-аксиологического подхода к анализу публичной политики и сетевого взаимодействия в публичной сфере.

Ключевые слова: политико- аксиологический подход, сетевое взаимодействие, публичная политика, публичные ценности.

This report examines the the possibility of political and axiological approach to the analysis of public policy and networking in the public sphere.

Key words: political and axiological approach, networking, public policy, public values.

Рассмотрение вопроса о возможности применения политико-аксиологического подхода к анализу публичной политики не означает жесткого противопоставление “научного” и “культурного”. Негативный оттенок, который “сциентистский подход” приобрел еще в период активной критики позитивизма, подразумевавший ранее невнимание к ценностям, сохраняется и сегодня в связи с такими проблемами как: проблема предела “техногенной цивилизации”, кризис политической науки, критика экономического подхода к государственному управлению.

Наиболее активная критика «сциентизма» в общественных науках связана с такими его принципами как: установление линейных причинно-следственных связей, наличие предопределенных целей развития, жесткий детерминизм. Одним из возможных направлений поиска новых оснований методологической трансформации, преодоления недостатков, ограниченности “рационалистического” типа познания, актуального как для теории государственного управления  стран Запада, так и для и развития самостоятельной российской науки,  может стать обращение к изучению публичных ценностей.

Мы будем понимать под публичной политикой целеориентированный курс правительства, который отвечает интересам общества. При этом специфический понятийный аппарат культурологии  не может быть полностью использован при анализе политических явлений. Это означает, что культурологическое, прежде всего ценностное, исследование должно перейти в политико-аксиологическое, т.е. сфокусированное на проблеме формирования публичных ценностей в процессе сетевого взаимоотношения в публичной сфере.

Исследуя проблемы политического взаимодействия в  странах Запада, Куйман Дж. утверждает, что определенный порядок в политике есть, но что он не спускается сверху, а достигается в результате переговоров с несколькими заинтересованными по данному вопросу группами. При этом такого рода взаимодействие базируется на признании независимости каждого из субъектов политического процесса. [1].

Таким образом, центральное правительство отныне не является главенствующим, а политическая система в значительной мере трансформировалась. Мы живем в «не имеющем центра» обществе, в обществе, где существует множества различных центров [2].

С точки зрения такого подхода задача государства будет заключаться в том, чтобы сделать возможным и максимально удобным существование социально-политического взаимодействия между участниками управления, которое, в свою очередь, становится все более разнонаправленным и касается, как это уже было сказано выше, множества сфер общественной жизни. Получается, что выстраивается своего рода структура, в которой функционируют равноправные субъекты, каждый из которых обладает своими специфическими ресурсами и в процессе управления обменивается ими, государство же выступает на равных правах с остальными участниками процесса, с тем только исключением, что как бы «мягко» координирует их отношения. 

Сети делают управление в широком смысле более эффективным. В основе таких сетей лежит принцип обмена имеющимися ресурсами между участниками с тем, чтобы достичь своих собственных целей, максимизировать результат, избежать зависимости от других игроков [3].

Похожим образом Ларсон А. делает вывод, что такая форма управления на первое место ставит репутацию, доверие, взаимодействие и зависимость друг от друга[4]. Получается, что сети – это, своего рода, альтернатива рынку и иерархии. Но более важным компонентом здесь является то, что данный тип управления особо выделяет самоорганизующуюся форму сетей на основе общего интереса и ценностей, автономную и самоуправляющуюся.

Возникновение в 1980-х годах сетевых организаций было вполне закономерно. Правительства стран Запада столкнулись с множеством проблем: неэффективная судебная система, сложность политического процесса, слишком большое число различных институтов власти. Они не обладает достаточными средствами, чтобы оказывать влияние на других акторов, поскольку другие социальные институты являлись автономными. А значит, они не контролируются ни одним превышающим их по какому-либо признаку актором, даже государством. Они контролируют себя сами. У таких автономных систем степень свободы выше, но и степень собственной ответственности соответственно тоже выше [5].

Политическая ситуация в России несколько иная: не достаточно эффективные представительная и судебные системы, запутанность политического процесса и т.д., а  правительство традиционно выступало доминирующим актором, позволяющим другим также присутствовать на политической арене. И если до недавнего времени реальной возможностью влиять на политическую ситуацию в России обладали сами органы государственной власти и крупные бизнес-структуры, а институты гражданского общества (в том числе и социальные сети). Но ситуация меняется: растет гражданская активность, развиваются социальные сети и другие сетевые структуры (организации болельщиков) появляются специальные информационные центры для некоммерческих организаций; совершенствуется законодательство в этой области и т.д.

Именно теория политических сетей в этой связи выступает наиболее адекватной методологией исследования публичной политики, поскольку помогает определить роль каждого актора, а также объяснить взаимодействие с другими политическими акторами.

  В концепции политических сетей акцент делается не на регулирующую роль государства, как, примеру, в корпоративизме, и не на группы интересов, как в плюрализме, а на равноправные отношения между государством и обществом, между публичной и частной сферами общественной жизни, на договорной характер формирования ценностей. Данный подход не ставит жестких, ультимативных постулатов, по которым роль каждого политического субъекта достаточно четко определена. Он не умаляет значимость ни одного из участников политического процесса, предоставляя каждому шанс повлиять на политическую ситуацию.

Отличительными признаками политических сетей являются общность интересов и ценностей участников политического процесса, зависимость этих участников друг от друга, добровольное сотрудничество, а также равноправие.

Особый интерес в  этой связи, приобретает анализ процесса формирования публичных ценностей, поскольку теория политических сетей включает моральное измерение управления,  а идеи, верования, ценности, идентичность и доверие выступают основой взаимодействия между членами сети.

Теория политических сетей, как и любая другая теория, конечно, может быть подвергнута критике, то нельзя отрицать того, что она представила удачную попытку объяснить многообразие взаимодействий внутри всех секторов общественной жизни, а также взаимодействий между этими секторами. Помимо этого теория политических сетей одна из первых политических теорий, которая наравне с такими понятиями, как институты, политические акторы, руководство и другие, стала говорить о моральном измерении в управлении.

Публичная политика действительно нуждается в этике и даже те, кто весьма скептично относится к значимости моральных норм в поведении политических деятелей, вынуждены это признать. Вынуждены это признать, потому что сами каждый день прибегают к помощи таких моральных понятий, как свобода, справедливость, благоденствие, терпимость и других. Можно взять программу любой политической партии и в каждой из них увидеть обещания справедливой пенсии, равенства стартовых возможностей, свободного доступа всех граждан к природным ресурсам страны и так далее. Вопросы, которые обсуждаются в сфере публичной политики, почти всегда имеют этическую окраску. Так при разработке законов Государственной Думой РФ этические проблемы не единожды выходили на первый план, это: споры о неоднозначности генных исследований, разработках атомной энергетики; споры по поводу начала и конца человеческой жизни и его правовой защищенности (дискуссии об абортах, эвтаназии); проблемы массовой нищеты, гражданские войны и многие другие. Получается, что основные общественные функции этики и публичной политики совпадают. Оба понятия претендуют на то, чтобы устанавливать социальную справедливость в обществе, направлять действия людей в правильное русло.

Соотношение двух этих понятий проявляется еще и в таком важном, как для этики, так и для политики, условии, как плюрализм. Как раз с этим понятием связан один из политико-этических принципов, а именно принцип толерантности. В политическом плане это выражается в существовании многопартийной системы, в свободе слова, в других политических свободах, в организации различного рода обществ. Наличие многообразия общественных интересов, которые могут быть представлены в экономической, социальной, культурной, религиозной и других сферах,  – плюрализм; возможность открыто говорить о том, о чем думаешь – тоже плюрализм. В этическом плане толерантность – это признание множественности позиций, уважительное отношений к каждой из них. Его часто путают с терпением, но терпеть – это значит поневоле допускать и мириться с существованием того, что тебе не нравится, а толерантность же представляет собой «признание и уважение иных взглядов, убеждений, традиций, стилей и практик без внутреннего согласия с ними» [6].

Современное государство стремится обеспечивать соблюдение прав и свобод человека, поощряет наличие многообразия в широком смысле слова: мультикультурализм, конкуренция, многопартийность, – то есть поддерживает плюрализм в обществе. И, казалось бы, что в сфере толерантности государству тоже стоит держаться нейтралитета, «выступая в качестве бесстрастного арбитра  терпимого сосуществования сторон» [7], но государство не может действовать ни толерантно, ни интолерантно, если на то нет согласия народа.

Следует заметить, что сетевая самоорганизация общества обязательно должна быть свободной, а вход в различные сообщества (профессиональные, культурные, идеологические) этой общей самоорганизации – открыт для всех. Эти сообщества (сети) позволяют гражданам вместе вырабатывать цели и достигать их в ходе переговоров с носителями власти, бизнесом и другими общественными структурами. В отличие от институтов, посредством которых удовлетворяется потребность в доходе (коммерческие структуры), институты гражданского общества обеспечивают возможность самореализации.

 Так в докладе общественной палаты РФ о состоянии гражданского общества ответ на вопрос о характере взаимодействия власти и этого самого общества звучит немного туманно: «в российском обществе доминируют настроения в пользу более тесного и активного взаимодействия структур гражданского общества и государства», «фактические данные свидетельствуют о том, что граждане ожидают и от государства, и от гражданского общества гораздо большей активности и эффективности, считая необходимым их равноправное партнерство» [8].

Проблема становится особенно актуальной именно для России, поскольку российские традиции, такие как преобладания интересов государства над интересами личности, почти безграничное терпение и многие другие, слишком устойчивы. Поэтому чрезвычайно важно понять и внутренне принять новые ценности человеческой жизни, жить в согласии с ними и активно отстаивать их. Основное внимание здесь сосредоточено на правозащитных организациях, которые выполняют важную функцию гражданского общества – они оппонируют тем представителям власти, которые нарушают права человека.

Для развития сетевого взаимодействия в публичной сфере необходимы социальное доверие и сотрудничество всех акторов. Если на межличностном уровне отношение доверия еще может быть достигнуто, но на более высоком уровне, когда дело касается участия в принятии политических решений, этого доверия уже может и не быть. В России складывается как раз такая ситуация. В докладе общественной палаты о состоянии гражданского общества, например, отдельно выделяется проблема дефицита доверия, которая является важным препятствием к объединению граждан эффективному сотрудничеству. Получается своего рода порочный круг: «недоверие порождает разобщенность – разобщенность питает недоверие» [9].

В широком смысле свою воспитательную функцию гражданское общество выполняет с помощью продуцирования в обществе этических норм и правил. Здесь мы, конечно, говорим о развитом гражданском обществе,  о том, как должно быть, потому что «движение к гражданскому обществу есть движение к более полному воплощению правовых норм свободы, равенства граждан, приближение к универсальному нравственному порядку отношений» [10]. Поскольку гражданское общество, по сути, занимается организацией бытовой жизни граждан и, значит,  взаимодействует с ними на протяжении всей жизни каждый день, то становится чрезвычайно важным первое знакомство человека с институтами гражданского общества. На этом уровне закладываются самые основные жизненные ценности и установки и от того, какими они будут, зависит дальнейшая жизнь индивида и в итоге состояние гражданского общества в целом. И если мы говорим о развитом гражданском обществе, то эти ценности должны отвечать моральным и этическим требованиям. «Гражданское общество формирует основные нравственные добродетели людей, способствует выработке цивилизованного поведения и социальной ответственности» [11]. Отсутствие же институтов гражданского общества препятствует выработке общественно значимых норм и ценностей. А это опасно тем, что необходимые моральные и этические установки не будут восприняты и усвоены, что в свою очередь чревато неприятными последствиями: неуважение закона, отказ от соблюдения прав других граждан, отсутствие желания обучаться и в итоге моральное разложение общества.

Потенциал аксиологической науки в формировании гражданского общества трудно переоценить. Он коренится в самой ее природе, «в ее способности выполнять функцию теоретической «экспертизы» общества по критериям нравственно совершенного, нравственно достойного, предлагать определенные нравственные ориентиры и идеалы» [12].

В связи с этим, необходимость применения аксиологического подхода к исследованию политических процессов и феноменов может быть аргументирована следующим образом: публична политика есть столкновение и борьба интересов, неразрывно связанных с понятиями “цель” и “ценность”. Ценности разделяемые обществом, представляют собой убеждения людей, относительно целей, к которым они должны стремиться, и основных средств их достижения. Общекультурные ценность и ценности политические находятся в сложном взаимодействии: мы часто можем наблюдать расхождения между провозглашаемыми  целями и ценностями и теми, которые составляют реальную основу деятельности.

Для преодоления господства сциентистских ориентаций в процессе познания социальных явлений сетевого взаимодействия необходима разработка «мягких», «качественных» подходов к анализу политической сферы. Таким и является политико- аксиологический интерпретационный подход. Среди его принципов есть ряд принципиально важных для исследования сетевого взаимодействия методологических установок, а именно:

1.Ориентация на исследование ценностей при исследовании публичной политики.

Столкновение и согласование различных политических позиций, интересов в процессе сетевого взаимодействия создают новые представления и ценности. Таким образом, публичные ценности создаются обществом в процессе его развития, но они же  затем и определяют развитие этого общества, и жизнь социума начинает все больше зависеть от произведенных им ценностей. “Таково своеобразие общественной жизни: над человеком часто господствует то, что рождено им самим” [13].

М. Вебер, опираясь на опыт исследований неокантианской школы, предлагал разграничивать отнесение к ценности и оценку, если первое превращает наше индивидуальное впечатление в объективное и общезначимое суждение, то второе не выходит за рамки субъективности. Он полагал, что наука о культуре, обществе и истории должна быть так же свободна от оценочных суждений как и наука естественная. М. Вебер трактует ценность как установку той или иной исторической эпохи, как свойственное эпохе направление интереса. “Интерес эпохи –это нечто более устойчивое и объективное, чем просто частный интерес того или иного исследователя, но в тоже время нечто гораздо  более субъективное, чем надысторический интерес, получивший у неокантианцев название “ценностей”” [14].

Следует согласиться с современными исследователями, которые полагают, что:

  1. Ценность не может отождествляться с идеей, поскольку ценности соотносятся не с истиной, а придают смысл человеческой жизни.
  2. Они обусловлены культурным контекстом и содержат некоторую толерантность.
  3. Ценности более подвижны, чем стандарты.
  4. Ценности не всегда имеют отражение в социальной практике [15].

     Кризисные тенденции в сфере базовых регуляторов политического поведения выводят на современном этапе на первый план необходимость изучения публичных ценностей как «центральных составляющих политической культуры». Сегодня уже очевидно, что воплощение в жизнь конкретной политики не может быть эффективным без учета данных о структуре базовых ценностных ориентаций в сфере политики, без опоры на данные о соотношении этих ценностей среди различных социальных групп.

2. Индетерминизм.         

Еще накануне ХХ века детерминизм в науке начал заменяться “закономерным индетерминизмом”. Индетерминизм (нелинейный характер связей) в своих исходных предпосылках представляет  множественность (поливариантность) возможностей. Возникает необходимость не одного, а нескольких альтернативных путей развития, которые можно подразумевать, но заранее точно предсказать, какие из них и в какой форме реализуются, просто невозможно. Практически любой момент времени может быть представлен как набор альтернатив путей развития, с выбором какого-либо осуществляется переход к следующей ситуации выбора и т.д. Данный принцип в наибольшей степени работает, когда мы исследуем сетевое взаимодействие в публичной сфере, где в условиях «руководства», а не жесткого «управления» вырабатываются публичные решения, формируются публичные ценности, которые затем реализуются в структурах государственного управления.

3.Соединение статики и динамики при анализе публичных ценностей.

Излагая принципы аксиологической теории, М.С.Каган  уделил особое внимание совмещению синхронического и диахронического рассмотрения аксиосферы [16]. Под ним он подразумевал неразрывность анализа формирования и изменения системы ценностей. Политическая культура не является чем-то изначально заданным, неизменным феноменом. Ее устойчивые характеристики такие как, например, массовые политические ориентации способны изменяться в соответствии с социальной практикой. С другой стороны, в периоды кризисов традиции способны обеспечивать сохранение целостности общества, сохраняя его своеобразие.

В соответствии с современными трактовками публичной сферы, предметом исследования должны быть не быстроменяющиеся установки, а фундаментальные представления, составляющие основу политической культуры.

4.Поиск многообразия.

Политическая культура общества может считаться однородной только относительно, поскольку всегда существуют различные социальные труппы, в той или иной степени представляющие характерные для данной культуры признаки и черты. Особенно четко это проявляется в периоды кризисов, когда на ряду с быстро меняющимися массовыми настроениями, мы можем наблюдать проявление глубинных основ. В то же время, если говорить о национальном характере, то и он не является чем-то неподвижным, однородным. Кроме того, в сетевых структурах и взаимодействиях в обществе можно наблюдать столкновение различных групп интересов.

Таким образом, в условиях общего современного методологического кризиса политической науки, поиска новых подходов к изучению политической реальности и проблем государственного управления, особую роль приобретают культурологические (аксиологические) подходы. Применение качественных интерпретационных подходов обусловлено и спецификой публичной политики, как поля столкновения интересов, неразрывно связанных с понятием «цель», «ценность».

Значимость современной разработки и уточнения политико-культурного подхода к исследованию общественно-политической жизни России, в частности, процесса административных реформ, не вызывает сомнения. Управленческие отношения ближе всего находятся к политическим отношениям, ибо как первые, так и вторые складываются в процессе создания форм организации общественной жизни, форм, обеспечивающих реализацию интересов людей. И в том и в другом случае мы имеем дело с осознанными интересами, целенаправленными, волевыми действиями.

Именно публичные  ценности, возникающие в результате свободной публичной дискуссии, выступают объединяющим началом социума, имеют отношение ко всем без исключения гражданам государства и находятся под их защитой [17].

Публичные ценности не могут сформироваться без определенных конституционных механизмов и институтов, обеспечение которых и должны быть зоной ответственности современного российского государства, но оно не должно навязывать обществу свои приоритеты, а должно привлекать граждан к сотрудничеству. Основная сложность состоит в том, что роль государства в политике развития у нас традиционно высока, а, значит сегодня, качественные изменения невозможны без корректировки самих государственных институтов в направлении политики сотрудничества и согласования интересов государства и гражданского общества. Это означает, что при осуществлении политики становятся важны коллективные обсуждения и принятие обоснованных решений на основе гражданских добродетелей.

Если попытаться выявить перечень тех публичных ценностей, которые активно дискутируются в России при активном участии государства, то на наш взгляд это – «гражданственность», «ответственность» и «доверие».

Традиционные представления о гражданственности отражают взаимоотношения граждан с государством, но сегодня гражданственность все чаше понимается в контексте межчеловеческих отношений и публичных ценностей. Она выступает как  набор идеальных качеств гражданина и конкретизируется способностью к социальному взаимодействию на разных уровнях (межличностном, общественном), к ответственному участию в публичной сфере.

Ответственность может выступать условием гражданственности, поскольку трактуется как мотивация личности и результат внешних требований, предъявляемых со стороны государства, но и, с другой стороны, может пониматься как принятие личностью своей зависимости от публичных целей и ценностей.

Другой, не менее упоминаемой сегодня в российской публичной сфере, ценностью является доверие. Это  одна из наивысших гуманистических ценностей, взаимная уверенность субъектов в порядочности и доброжелательности. Оно трактуется, как готовность сотрудничать и обмениваться значимой информацией. Доверие возникает в результате приобретения социального опыта, опыта межличностного или межинституционального общения и поддерживается им.

Привлечение общественных структур к выработке государственной политики в различных сферах экономики предполагает не только согласование интересов, формирование общей системы ценностных ориентиров, но и совместную ответственность. Этот принцип реализовывается при осуществлении экспертизы готовящихся законов, правительственных решений, организации общественных слушаний. Но процесс формирования института доверия достаточно длителен, поскольку, как уже было отмечено, доверие базируется на положительном социальном опыте, на опыте сетевого взаимодействия.

С начала 2000-х годов в нашей стране проводятся различные общественно-политические и общественно-экономические форумы («Российский социально-экономический форум», «Социально-экономическое партнерство», «Социально-экономический форум РЖД» и др.). Одни общественные форумы оказались разовыми мероприятиями, другие просуществовали несколько лет (научно-общественный форум «Формирование гражданского общества как национальная идея России XXI века»), а некоторые, получив мощный импульс развития и международное призвание, до сих пор проходят регулярно («Санкт-Петербургский экономический форум»).

Форум как институт, способствующий межличностному и межинституциональному общению и, как следствие, – формированию доверительных, открытых отношений, и получивший за последние десять лет широкое распространение в России характеризуется следующими чертами:

-открытое, публичное обсуждение проблем, равные, партнерские отношения между участниками, принцип добровольного участия, преобладание горизонтальных связей, отсутствие иерархии, консенсусный характер принятия решений.

С точки зрения сетевой теории, управление – это общий результат совместных усилий всех вовлеченных в процесс управления участников. Иными словами, публичное управление – это результат действий не только центрального правительства, а эффективность закона определяется не одним только содержанием самого документа, но также и его реализацией, влиянием всех органов местной власти и гражданского общества, которые вступают во взаимодействие с данным законом.

Положительный пример организации публичных обсуждений и выстраивания доверительных отношений с гражданами – Интернет- активность Президента, Председателя Правительства, Губернаторов, общественных деятелей, партийной элиты. Интернет ресурсы не только выполняют функцию информирования граждан о работе, общественной жизни, и даже увлечениях административно- политической элиты,  но и предполагают открытое обсуждение выступлений и программных статей. Кроме того, сетевое сотрудничество и кооперация в Интернет стало основным фактором организации протестных выступлений по итогам выборной кампании в декабре 2011 года, что может рассматриваться в качестве примера эффективного  гражданского взаимодействия в процессе отстаивания публичных ценностей.

Будучи вовлеченными в публичность, лишаясь в значительной мере личных качеств мы превращаемся в публичных акторов, решающих публичные задачи. Именно в процессе общественного взаимодействия, решения общественных проблем и в ходе свободной публичной дискуссии формулируются публичные ценности, которые в дальнейшем начинают определять и целеориентировать публичные процессы.

 

Литература:

1. Kooiman J. (ed.) Findung speculations and recommendations, Cambrige, 1993, p.252. 

2. Luhmann N. The differentiation of society, NY, Columbia UPress, 1982, p.15

3. Rhodes R.A.W.  “Beyond Westminster and Whitehall”, London, 1988, р. 42-43

4. Larson A., “Network dyads in entrepreneurial settings: a study of governance exchange relationships”, Administrative Science Quarterly, 37 (1992), p.76-104.

5. Kickert W., “Autopoiesis and the science of (public) administration: essence, sense and nonsense”, Organization Studies, 14 (1993), p. 275.

6. Гречко П. О границах толерантности //Свободная мысль – XXI, 2005, №10, с.174.

7.Там же с. 177.

8. Ежегодный Доклад Общественной палаты РФ «О состоянии гражданского общества в РФ» 2007 http://oprf.ru/documents/1151/1153/ .

9. Там же.

10.Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2000, с. 147

11.Гржданское общество: истоки и современность. СПб., 2000, с. 162

12.Образование и гражданское общество (материалы круглого стола 15 ноября 2002), СПб 2002, с. 41

13. Полищук В.И. Мировая и отечественная культура. Екатеринбург, 1993, с.14

14.Вебер М. Избранное: Образ общества. М., 1994, с.543

15.Гуревич П.С. Философия культуры. М.,1995.

16. Каган М.С. О принципах разработки философской теории ценностей // Вестник СПбГУ. Сер.6. Вып.2. 1997. №13. с.8.

17. Mark H. Moore on public value. 05 Nov 2007 // http://www.management-issues.com/2007/11/5/mentors/mark-h_-moore-on-public-value.asp (дата обращения 14.06.2011).

 
Секции-декабрь 2011
КОНФЕРЕНЦИЯ:
  • "Современные проблемы и пути их решения в науке, транспорте, производстве и образовании'2011"
  • Дата: Октябрь 2011 года
  • Проведение: www.sworld.com.ua
  • Рабочие языки: Украинский, Русский, Английский.
  • Председатель: Доктор технических наук, проф.Шибаев А.Г.
  • Тех.менеджмент: к.т.н. Куприенко С.В., Федорова А.Д.

ОПУБЛИКОВАНО В:
  • Сборник научных трудов SWorld по материалам международной научно-практической конференции.